"Как я берегу руки? Да никак, наверное, – улыбаясь, отвечает пианистка, – когда делаю уборку, даже перчатки не надеваю. Родители, когда узнали об этом, жестко раскритиковали. (Смеется) Вот чего я лишена и, судя по всему, надолго, так это маникюра на длинные ногти. Но это, как я успела убедиться, не повод для страданий".  

Если вам когда-нибудь представится возможность пообщаться с Марией Ким – в России, Украине, Германии, Франции, Италии, Греции, Австрии, США, Корее, Китае или где-нибудь еще – не упустите ее. Магнетизм этой светлой, настоящей, позитивной молодой женщины просто зашкаливает. Ни снобизма, ни жеманства. При том, что имя виртуозной исполнительницы, выпускницы одной из севастопольских музыкальных школ известно сегодня в десятках стран и сотнях городов на разных континентах.  

О музыке

Когда для меня все только начиналось, а это были девяностые годы, многое не выглядело радужным и оптимистичным, было нелегко по ряду причин. Я бы не сказала, что классика на тот момент себя изжила, нет. Но интерес к ней, особенно у молодежи, тогда заметно угас, это было видно по концертам. Сейчас многое стало налаживаться, идет как бы мода по кругу. Новое поколение заметно больше сегодня заинтересовано быть образованным, у большинства молодых людей есть какие-то интеллектуальные интересы, они тянется к искусству, литературе, музыке, в том числе академической.

Но человеку жизненно необходимо разнообразие – для получения новых знаний или для отдыха. Когда я, например, хочу расслабиться, то могу с удовольствием послушать и классику, и так называемую «попсу». Это два таких разных направления, которые существуют и будут существовать, друг другу никак не мешая. Невозможно все время находиться только в классике, только в попсе, или только еще в чем-то. Некоторые думают, если человек профессионально занимается музыкой, особенно когда это представитель классической школы, то он не от мира сего, света белого не видит, весь в высоком искусстве. С одной стороны – это так, а с другой – не так совсем.

Конечно, работа занимает большую часть времени. А есть периоды, когда на нее действительно уходит все время с очень короткими перерывами на отдых. Например, когда готовишься к большим серьезным мероприятиям, концертам. Но все время жить одной работой, даже любимой, невозможно. Это и для самой работы вредно. Нужно развитие, а для него требуются свежие эмоции, новые впечатления, переживания. Есть они или их нет – это очень сильно отражается на творчестве.   

Мария Ким. Фото из личного архива М. Ким. © PolinaLebed

Просто ноты всегда можно выучить. Но в музыку нужно вжиться, любое произведение требует какого-то времени. Лучше всего поиграть его и отложить, чтобы потом опять вернуться. И нужно уметь отвлечься, чтобы все переосмыслить. Тогда в конце концов ты начинаешь по-другому что-то чувствовать, прислушиваешься к себе. И потом оказывается, то, что казалось простым и понятным, то много раз отыгранное, вдруг начинает восприниматься по-новому и, следовательно, звучать начинает иначе – более глубоко, полно, многогранно. То есть звуки извлекаются вроде прежние, но наполнены они новым смыслом.  

Не важно при этом, большое это произведение или маленькое. Может измотать и пятиминутное, все зависит от того, каких оно требует эмоциональных затрат. Конечно, все требует эмоциональных затрат, но все-таки есть более спокойная музыка, более легкая, в которой не нужно чрезмерного напряжения. А есть такие сочинения, которые нельзя не держать, нужно пропускать через себя и так, что, бывает, кажется, силы выходят.

Я иногда ловлю себя на том, что не дышу вообще. (Смеется.) Со временем стала замечать, что все меньше и меньше смотрю на клавиатуру. Особенно на медленной музыке.  В какой именно момент это произошло, уже сказать трудно. Как-то постепенно поняла, что мне так проще: если смотрю на руки, это отвлекает от моего состояния и от самой музыки.    

Мария Ким за роялем. Фото из личного архива М. Ким

Пока самое большое произведение из тех, что я играла, это первый концерт Брамса. По времени он около 40-45 минут. Второй еще больше, музыка там безумно наполненная, насыщенная. Этот где-то 50 с лишним минут. Хотя вообще, мне кажется, что с Брамсом можно не торопиться. У музыкантов в молодости есть определенные физически заложенные возможности. Как у спортсменов, если можно так сравнить. Есть, конечно, пианисты-"долгожители" в искусстве, которые играют до 80-ти, как Горовиц, Рихтер или еще больше, как Рубинштейн. А есть музыканты, которые уже в 60 или даже в 50 лет чувствуют, что они не могут уже так играть, как хотелось бы. Так вот есть произведения, которые желательно выучить в молодости. И нельзя сказать, что концерты Брамса из их числа.  

Сколько всего сейчас в репертуаре произведений, наверное, не скажу. Сольных много, это когда звучит один рояль, но я их не считала, если честно, таких сотни. Концертов для фортепиано с оркестром 27. Все люблю. Великие композиторы потому и считаются великими, что не реагировать на них не возможно, не влюбиться нельзя. Но самый близкий мне, скажем так, все-таки Рахманинов. С его именем, точнее его произведением, связана и одна печальная история в моей жизни.   

Концерт Марии Ким в Севастополе в сопровождении камерно-симфонического оркестра. Фото: Анна Петрова

Валерия Ефимовна Романенко – ее уже нет сейчас, это была мой педагог в музыкальной школе №1, где я училась с 6 лет – она одно время у меня часто спрашивала: "Когда же ты выучишь "Вокализ? Я так хочу услышать "твой Вокализ". Тебе обязательно когда-то нужно его выучить". Это одно из самых известных концертных произведений Рахманинова. И она считала, что это моя музыка, и говорила, что слышит меня в ней.

А я все никак тогда не успевала, не доходили руки до этого. И без того насыщенная была программа, плюс конкурсы, фестивали, постоянные репетиции. И вот когда Валерии Ефимовны не стало, и был концерт ее памяти, я поняла, что ничего другого играть там не имею права. Выучила, нашла время. Вот такая горькая ирония. Такой был ее завет с этим произведением, и с тех пор я с ним не расстаюсь никогда.

Как все закрутилось, когда ощутила, что затягивает меня музыка, даже сложно сказать. Как-то затянуло один раз, и все. С 10 лет уже пошел "газ": педагог, мама и папа стали серьезно контролировать меня, больше загружать. Но мне самой нравилось, постепенно я привыкла к такому ритму, и само собой стало понятно, что я занимаюсь этим, это мое.   

Мария Ким за роялем. Севастополь. Фото: Анна Петрова

Первый конкурс, в котором участвовала, был в Севастополе – знаменитый конкурс Кабалевского. Потом в Симферополе был "Виртуоз", был  в Днепропетровске какой-то конкурс всеукраинский. А потом была Италия – кто-то посоветовал, мне было 12 лет, туда я ездила с мамой. Родители тогда долго искали спонсора для моей поездки, было очень трудно в то время. Там я стала лауреатом «Читта ди Сенигаллия», к сожалению этого конкурса больше не существует. Проходил он в Сенигаллии – потрясающем городе на Адриатическом побережье. Через год опять поехала в Италию и уже на другом конкурсе получила первую премию. После этого очень активно все пошло. Я попала в Харьков на Международный конкурс Владимира Крайнева, теперь он уже проводится в Москве, "переехал" с этого года. Потом Крайнев очень много возил нас, лауреатов, на концерты. Мы играли в невероятных залах, которые детям были недоступны.  

Например, в Большом зале Московской консерватории. Я помню, когда выходила туда, была маленькая, и не могла понять, почему у старших ребят такое истерическое состояние. Когда, став старше, я опять приезжала туда выступать, то поняла, что тогда происходило с другими. В Питере в Филармонии играла, тоже невероятное было что-то. По многим городам России поездили, были в Германии, Голландии, во Франции – это были гастроли в рамках разных проектов.   

Моя встреча с этим педагогом, общение, впечатления от всего происходившего – все это тогда было в пользу того, чтобы продолжить у него обучение. Очень хотела попасть к нему в класс. Но Крайнев преподавал только в Германии, в Ганновере, в одной из ведущих немецких Высших школ. По уровню она, как у нас консерватория, а консерватория у них, это как у нас музыкальное училище. Мне было 17, судьба дала мне шанс, и я решила его использовать. В 98-м уехала в Германию. 

Высшая школа музыки и театра (Ганновер, Германия)

О жизни

Все теперь там знают, где находится Крым и где Севастополь. Раньше было как: "Ты откуда?" – "Из Крыма" – "А где это?". А сейчас вот недавно приходила на почту, показываю паспорт, и девушка читает: "Се-ва..". Я ей, чтобы помочь, проговариваю быстро: "Севастополь". А она мне: "Я поняла-поняла. Знаю". И тут же: "Слышала, там... а вы... а как... ". Интерес, конечно, повышенный.  

Друзья в Германии часто спрашивают у меня, как я ощущаю себя здесь, когда приезжаю, в свете последних изменений. И я не всегда могу объяснить, почему я ощущаю себя прекрасно. Как может быть иначе? Это же моя родина. Здесь спрашивают, патриот ли я? Я патриот Севастополя. Случайно как-то сформулировала для себя, что Севастополь – это как состояние души что ли, сродни диагнозу. В хорошем смысле этого слова (Смеется). Понять, что я имею в виду, наверное, смогут только те, кто родился здесь, долго прожил, знает и чувствует город, как себя. Это как в музыке. А в музыке, как с людьми, и как со всем вообще в жизни. Если ты хочешь понять, то поймешь и в какой-то момент начнешь остро чувствовать, а начнешь чувствовать – сможешь сопереживать.  

Главное, чего я сейчас хочу, это чтобы все, наконец, было спокойно, чтобы жили и рождались люди, чтобы никому не было страшно за завтрашний день. В прошлом году, в феврале-марте, когда было неизвестно, что будет происходить дальше, я очень рвалась домой. Тогда родители меня  отговорили, переживали. А я нервничала, следила за новостями. Потом в какой-то момент поняла, что начинаю сходить с ума, и выключила телевизор. Вместо этого стала чаще звонить родителям, спрашивала, как у них дела, как в городе. От них узнавала, что здесь спокойно, что на улицу выйти не страшно, что жизнь продолжается в нормальном русле – люди учатся, работают, гуляют. И когда я все это слышала, то все, что говорили здесь по телевизору и писали в газетах, было для меня уже не важно.  

Мария Ким. Интервью Мостпресс. Севастополь. Фото: Анна Петрова

У меня там спрашивают: "Что тут изменилось?" Если честно, мне нечего им рассказать сенсационного. Когда я приезжаю, то много нахожусь с родителями, общаюсь с близкими, знакомыми и друзьями, просто хожу по улицам. Я не успеваю заметить никакой особенной разницы. Может, потому что не занимаюсь ее поиском, мне и без этого есть чем заняться. У меня здесь концерты, да и я просто бесконечно наслаждаюсь родным городом.

Я далека от политики, мне все это неинтересно. Вот где я точно понимаю, что ничего не понимаю, и не хочу понимать. Россия и Украина – были и есть для меня одно, единое. Наверное, потому что я родилась в СССР. И поэтому же все, что сейчас происходит, в моих глазах – абсурд. Мне больно наблюдать, как подогревается ненависть, как прорывается рьяный национализм с обеих сторон.  

Для немцев, кстати, самое страшное – это обвинение в национализме. Если в Америке – дотронулся до кого-то пальцем, значит уже сексуальное домогательство, то здесь вот такой вот пунктик. Некоторые пользуются таким положением вещей, и тогда можно услышать коронную фразу: "Вы что-то имеете против иностранцев?"  Хотя отношение к представителям других наций здесь на самом деле очень уважительное. Как началось это после Второй мировой войны, так до сих пор. Там безумное количество иностранцев вообще, в Германии. Этот страх объясняется, наверное, страхом перед агрессивностью. Может, слово "страх", не очень подходящее. Ну, скажем так, "неприятие". Просто подавляющее большинство обычных людей здесь хотят жить спокойно и делают для этого все возможное.  

Я верю, что искусство и культура в конце концов окажутся сильнее, и скоро мы все будем вспоминать о произошедшем, как о дурном сне, который не повторится. Самой мне легко общаться со всеми, и здесь, и там. Я не разделяю в принципе национальностей. Конечно, каждая нация имеет свои какие-то особенности ментальные, отличия в национальных традициях. Но Искусство все равно каждый раз упорно доказывает, что мы все – одно. Значит, все мы одинаково умеем понимать, чувствовать и сопереживать. Остается только прислушаться к себе.

***

Эта статью, опубликованную в День Рождения нашей героини, мы посвящаем всем, кто однажды "отложил ноты", но до сих пор так и не нашел времени вернуться к ним. Возможно, кому-то она поможет переосмыслить их и переиграть по-новому, прислушавшись к себе.

Редакция "МостЪpress" поздравляет Марию и желает ей новых творческих успехов и дальнейшего профессионального роста.